Выдержав двухнедельную паузу недокучательства, Biathlonrus.com отправился в московскую городскую больницу №83, где проходит постоперационный восстановительный курс и уже тренируется призер Олимпийских игр Иван Черезов. В перерыве между тренировками, процедурами и консультациями спецкор Мария Байдина поговорила с главными действующими лицами о сроках восстановления, письме от Бьорнадалена, а также о супе от лучших шеф-поваров Москвы и планах Ивана поработать налево.

Черезов лежит в одноместной палате. Специальная управляемая железная кровать для малоподвижных людей, телевизор, стол, два стула и маленький холодильник. Никакой не вип, просто хорошая больничная палата. Как у большинства обычных обитателей больницы, половина стола занята самой разной едой. Среди соков, фруктов и печенья замечаю бережно упакованный контейнер с супом.

— Иван Юрьевич, уже устал от местной еды? — пытаюсь пошутить в начале разговора.

— Да, нет, здесь хорошо кормят, — улыбается Черезов. — Это Анатолий Николаевич Галкин привозит. Помнишь, шеф-повар, который кормил нас в Ванкувере? Он на следующий же день, как я попал сюда, привез мне два пакета еды. Я не просил — он сам решил и почти каждый день мне передает всякую вкусную еду. Честно говоря, очень приятно — не ожидал так много внимания. Очень много знакомых звонили, говорили слова поддержки, предлагали свою помощь.

— Да, ты рассказывал, что Свендсен с Бе писали смс.

— Они почти сразу написали, а пару дней спустя открыл почту, и там лежало письмо от Бьорндалена со словами поддержки. С нашей командой почти со всей пообщались, и с тренерами постоянно на связи. Сейчас мужская команда на обследование приезжает в Москву, парни хотели заехать, навестить. Правда, с гостями мне тяжеловато — иногда чувствую себя неважно.

Черезову повезло. В самый нужный момент вокруг оказались и отзывчивые люди, и профессиональные специалисты. От руководства СБР и ФМБА, оперативно организовавших самолет со спецоборудованием и определивших Ивана к самому квалифицированному специалисту по спортивной травме, до уфимского врача, который молча, с пониманием и ответственностью, сделал первое необходимое.

— У меня помимо переломов была очень сильно вывихнута стопа — на снимках потом видно было, насколько отошла от кости, — вспоминает Ваня. — Уфимский врач мне ногу взял, так погладил немного, сказал расслабить и одним движением вставил на место… Как зовут врача я тогда не запомнил, но хочу, когда встану на ноги, обязательно съездить к нему и поблагодарить.

— Тебе вообще с врачами повезло — там грамотно вставили, здесь лучшие руки оперировали.

— Согласен. Сергею Васильевичу (лечащий врач Ивана, заведующий отделением спортивной травмы, профессор кафедры травматологии-ортопедии и хирургии катастроф им. И.М. Сеченова ПМГМУ, доктор медицинских наук Сергей Архипов) я очень благодарен. До этого много слышал о нем как о великолепном спортивном хирурге, теперь вот пришлось столкнуться лично…

Профессор Архипов заходит к Ивану по нескольку раз на дню. Следит даже за такими мелочами, как процесс заживления постоперационной раны. Увидев в палате фотографа, понимающе кивает и приглашает в свой кабинет, увешанный фотографиями со знаменитыми спортсменами — хоккеистами, легкоатлетами, борцами…

— Процесс заживления у Вани идет в соответствии с тяжестью травмы и тяжестью перенесенной операции, — начинает Сергей Васильевич, и в полминуты выдает кучу терминов про состояние спортсмена и операцию.

— Сергей Васильевич, нам лучше скажите — правда, что 3 месяца на восстановление?

— Это среднестатистическая цифра. Данные полученные по срокам восстановления большой группы спортсменов. Восемь недель наступать на ногу нельзя. Объясню почему, таранная кость — та кость, с которой вывихнулась вся стопа — в ней порвалась вся суставная сумка. А таранная кость питается сосудами, которые входят в нее со стороны суставной сумки. Эти сосуды порвались, поэтому кость обеднена кровотоком. При этом таранная кость — губчатая. Если дать на нее раннюю нагрузку, то в кости могут возникнуть необратимые изменения. Но восстановление мы выстроим так, чтобы потом, когда придет время наступать на ногу, у Ивана уже была почти полная амплитуда движения в голеностопном суставе. Это очень важно — у него не должно быть контрактуры (прим. контрактура — состояние, при котором конечность не может быть полностью согнута или разогнута в одном или нескольких суставах). Мышцы голени, конечно, очень сильно сядут, нужно будет восстанавливать их. Через месяц ему будет разрешено спокойное плавание. Хотя бы гладко прокатиться на лыжах Иван сможет не раньше, чем через 10 недель. Не раньше!

— Но это ведь все равно отличные сроки!

— Не то слово. Его могли заковать в гипс на 12 недель. Все бы срослось и зажило, но тогда бы Иван мог получить контрактуру. Пришлось бы прилагать большие усилия, чтобы восстановить движения — сначала пассивные, а потом активные. Затем пришлось бы укреплять мышцы. На все это потребовалось бы полгода. Мы же хотим построить работу так, чтобы у Ивана была возможность производить ранние движения. Что не повлияло бы на стабильность голеностопного сустава и дало бы возможность поврежденной суставной сумке срастись с минимальным сокращением.

Пока все сказанное укладывается в голове, в кабинет профессора Архипова заходит Сергей Кущенко. Здороваются, как старые знакомые. С тех пор, как Иван попал 83–ю московскую, исполнительный директор СБР здесь частый гость. В кабинете лечащего врача даже более частый, чем в палате Ивана. Похоже, именно в этом кабинете была согласована идея Кущенко привезти в больницу ручной велотренажер для кардионагрузки, на котором Иван начал работать, не дожидаясь наступления восьми, десяти или двенадцати недель.

— Сергей Валентинович, не рано Ивану через неделю после операции на тренировки?

— Если лечащий врач дает добро, значит, не рано. Ваня достаточно возрастной спортсмен и все вокруг понимают, что времени даром терять нельзя. — объясняет Кущенко. — У нас главная задача помочь специалистам и сделать все возможное, чтобы реабилитация была максимально эффективной. Сейчас совместно решаем, какую базу выбрать для более продуктивного восстановления — чтобы специалисты имели как можно больший опыт именно по таким травмам, а база располагала самым современным оборудованием для реабилитации.

Дважды в день Черезов вручную крутит педали. Разгоняет пульс, кровь и легкую тоску — она иногда накрывает, несмотря на оптимистичные прогнозы и всевозможные усилия отзывчивых и профессиональных людей, оказавшихся рядом. Иван Юрьевич отгоняет ее по-мужски, с улыбкой.

— Как же все-таки произошло это? — не удерживаюсь от дурацко-риторического вопроса-размышления.

— Не хочу уже вспоминать. Все случилось и случилось. Теперь надо думать, как восстанавливаться. Правда, когда задумываешься, что дома семья с маленьким, а я тут и сезон мимо, то в такие моменты накатывает. А сейчас еще пойдут этапы Кубка мира. Конечно, буду болеть за своих, но смотреть, наверное, тяжеловато будет… Голень опала сильно, — разглядывая забинтованную ногу вдруг задумчиво произносит Иван, и тут же улыбается. — Ну вот, придется много работать «налево»!

Прощаясь, настойчиво напоминает — «обязательно напиши всем большое спасибо за помощь и поддержку»! Пишу. Знаю, что для него это важно, и что в предстоящие непростые месяцы будут еще сотни сообщений. А еще будет искренняя радость тысяч близких и не очень людей, когда он вернется.

Мария Байдина, медиа-служба СБР

• Я рекомендую
• Твитнуть
• Это интересно
• +1