Продолжая экскурсию по линиям Васильевского острова (первая часть экскурсии здесь), мы добрались до четвертой и пятой линий – в прошлом заселенных преимущественно немцами. Дома четвертой и пятой – а среди них встречаются и огромные доходные дома в неоготическом стиле, и крошечные двухэтажные деревянные домишки – много могут рассказать об истории и жизни не только этой улицы, но и старого Петербурга в целом.
Первая остановка – возле особняка Павла Форостовского работы Карла Шмидта (№9). Форостовскому в конце XIX века принадлежала транспортно-экспедиционная фирма, возившая товары из Финляндии, и жил будущий владелец особняка на широкую ногу. Поэтому и дом заказал у одного из самых модных на тот момент петербургских скульпторов, недавно спроектировавшего здание фирмы Фаберже на Большой Морской. Собственно, Фаберже и порекомендовал Шмидта (кстати, своего родственника) Форостовскому.
Дом №9 стал одним из первых в Петербурге домов в стиле модерн. Форостовскому новое жилище служило и офисом, и квартирой: первый этаж заняла контора, на второй обитали он и его семья, а подвальные помещения были отданы под склад. В правой части здания даже находился зимний сад с наклонной стеклянной стеной.
Чуть дальше - №15, особняк Боссе, одного из самых модных архитекторов Петербурга из тех, кто специализировался на особняках (он построил, например, особняк Кочубея на Конногвардейском). Но дом №15 примечателен тем, что строил его архитектор для себя и своей семьи. Поэтому с улицы особнячок выглядит скромно – небольшой, одноэтажный. Но стоит зайти во двор (который когда-то был садом) – и все меняется. Огромная итальянская терраса, к которой ведут два пандуса, аркады, балконы, эркеры… да и этажей отчего-то становится два, а кое-где и три.
Вообще-то Четвертая и Пятая линии, как, впрочем, Кадетская и Первая, Вторая и Третья были и по происхождению и по населению своему — немками. Это подтверждают и многочисленные газетные объявления XVIII, XIX и начала XX веков. Например, «Иноземец Томас Феленшбейн имеет намерение из Петербурга за море ехать. Кто имеет до него какое дело могут искать его на Васильевском острову в доме иностранной коллегии переводчика Турчанинова». Или: «В Пятой линии, между Большой и Малой першпективами, в доме сидельника Штрауса у столяра Класса продаются большие столы, ломберные столы, стулья, комоды, канапе и многие другие вещи по вольную ценою». Или: «На Васильевском острову в Четвертой линии у шляпника Иоганна Питербуша продаются бобровые полы, пуховые и полупуховые шляпки по вольною ценою». Были, скажем, и такие несколько шокирующие объявления: «На Васильевском острову по Четвертой линии, в Иванчиковом доме у живущего в оном Темпеля, продается испытанный многими состав от клопов: пузырек с оным по одному рублю».
Кучное проживание немцев на Четвертой и Пятой линиях безусловно прибавило улице своеобразный колорит. Над здешними магазинами, булочными, цирюльнями, кухмистерскими зачастую крепились вывески на немецком языке. Здесь же предлагалось по случаю свадьбы или других торжеств сочинить стихи по-немецки. На линиях то и дело звучала немецкая речь…
(с) Виктор Бузинов, «Десять прогулок по Васильевскому»
В доме №27 по Четвертой линии сейчас гимназия, а вот сто лет назад в здании располагалась женская рукодельно-хозяйственная школа им. А.П. Елисеева. Вообще, Елисеевы были всегда склонны к благотворительности: открывали богадельни, дома призрения, больницы, помогали начинающим художникам, когда началась Первая мировая – на свои деньги организовывали лазареты для раненых… Вот и женская рукодельно-хозяйственная школа была по-настоящему образцовым заведением: просторные классы с большими окнами, спортивный зал, библиотека, мастерские, двор для прогулок… Одной из целей школы было дать девочкам из бедных семей не только образование, но и хорошую профессию: даже вещи, которые они шили во время учебы, продавались, и если часть денег шла на содержание школы, то часть честно делилась между ученицами. Помимо рукоделия, преподавали здесь историю, географию, математику и литературу. Учились четыре года.
На пересечении со Средним проспектом – дом №42. Здесь в 1851 году построили бани общественные бани Эссен-Стенбок-Фермора. Сначала здание было двухэтажным, потом его надстроили до четырех этажей, и еще до середины XX века здесь мылись чуть ли не все василеостровцы (отдельные ванны тогда были в дефиците). Популярность бани была огромной: чтобы добраться до гардероба, нужно было простоять в очереди два-три часа! Но на этом приключения не заканчивались: к кранам с горячей и холодной водой тоже выстраивались очереди, а кроме того, нужно было не спускать глаз со своего тазика, которых всегда катастрофически не хватало.
Почти на пересечении 5-й линии и Среднего проспекта бросается в глаза удивительный дом из красного кирпича, №46 – огромный, шестиэтажный, с красивыми башенками, в стиле модерн с элементами готики (в советское время к нему пристроили типичное творение хрущевско-брежневской архитектуры – теперь по контрасту дом №46 выглядит еще величественнее). Этот дом в начале XX века выстроил для своей жены скульптор Михаил Еремеев. Жена скульптора, женщина-врач, всегда мечтала иметь собственный дом, к тому же уникальный и неповторимый. А раз неподалеку от купленного под дом участка земли уже был открыт лютеранский Собор Святого Михаила в неоготическом стиле, архитектор решил вписать новый дом в ансамбль улицы и украсил его высокой неоготической кровлей – с многочисленными башнями и шпилями. А над окнами третьего этажа до сих пор можно разглядеть барельефы с монограммой «Е» - первой буквой фамилии владелицы. Кстати, одним из первых жильцов дома стал живописец П.А. Брюллов.
Интересно, что примерно в те же годы скульптор Еремеев построил на Васильевском острове еще один краснокирпичный дом – тоже в стиле модерн, тоже с неоготической башенкой. Правда, несколько подальше - на Большом проспекте (№82).
В окрестностях Малого проспекта на 4-й и 5-й линиях сохранились дома, по которым можно догадаться, какой улица была в самом начале своей истории. Когда-то она была почти целиком застроена деревянными домишками, и некоторые из них – на удивление! – сохранились и по сей день. Например, дома №58-60 – барачного типа трогательные деревянные здания. Вот как пишет о них автор книги «Десять прогулок по Васильевскому» Виктор Бузинов: «Здесь в сплошь деревянных домах в 1880-х годах доктор А. Я. Фрей основал клинику душевных болезней. Неопасные для окружающих пациенты Фрея, видимо, имели право время от времени покидать пределы клиники. Во всяком случае, современники вспоминают о чудаковатом немце, появлявшемся в этих местах — на Пятой у Малого проспекта. Он ходил в высоком цилиндре, из-под которого развивались седые кудри. Он вечно напевал или бормотал что-то. У него была трость. Но он не опирался ею о тротуар: трость вечно летала по воздуху, никогда не касаясь земли. Он шел вприскочку и укоризненно посматривал на хохочущих над ним мальчишек».
Специфическое лечебное заведение это хорошо известно на Васильевском острове. О нем сложено множество баек, иногда жутковатых, но чаще смешных. В свое время здесь лечились от алкогольной зависимости десятки талантливых людей. Им-то и принадлежит в основном авторство этих баек, в которых юмор всегда сильнее печали. А вообще-то о людях странных, неадекватных в своих поступках на Васильевском принято говорить: «Он, наверное, сбежал с Пятой линии…»
Среди душевнобольных пациентов клиники еще в конце XIX века были писатели Всеволод Гаршин и Глеб Успенский. В апреле 1910 года здесь скончался гениальный живописец Михаил Врубель. У постели умирающего неотлучно находилась его жена — солистка Панаевского театра Надежда Забела. Пытаясь хоть как-то облегчить страдания Врубеля, она тихо напевала ему арии из своего оперного репертуара. А перед самой смертью мужа спела любимую им колыбельную Волховы Римского-Корсакова, с которым художник был очень дружен. Он слушал со слезами на глазах. Затем поцеловал руку жены и затих уже навсегда…
Об этой истории мало кто знает, как и вообще-то мало знают о трагических и счастливых поворотах судеб знаменитых петербуржцев, живших некогда на этих слишком долго остававшихся захолустными, Четвертой и Пятой линиях. Здесь снимали квартиры и комнаты, обитали в студенческих общежитиях, имели собственные дома десятки горожан, которые преумножили научную, литературную, музыкальную и художественную славу России. Среди выдающихся ученых это — И.М. Сеченов, И.Я. Мар, А. X. Востоков, Ф. Н. Чернышев. И. П. Павлов; среди прославленных писателей и поэтов — М. Е. Салтыков-Щедрин, Т. Г. Шевченко, Н. С. Гумилев, А. Н. Толстой, но особенно много здесь было талантливых живописцев и скульпторов: И. Е. Репин, В. М. Васнецов, М. М. Антокольский, Г. И. Семирадский, В. И. Суриков, К. А. Савицкий, Г. Г. Мясоедов, А. Г. Венецианов, И. И. Шишкин, А. В. Маковский, Н. И. Альтман, Ф. И. Шубин, П. К. Клодт, И. Я. Гинзбург — всех не перечесть…
(с) Виктор Бузинов, «Десять прогулок по Васильевскому»
